30 сентября 1916 года. Малый Поместный Собор. Запись из "Дневника Его Императорского Величества

- Если Вы продолжите вести себя в подобном тоне, папенька, - сказал сын, хитро блеснув зелеными глазами, после моего ответа о большей пользе твердости школьных скамей для депутатских основ, чем у прежних кресел Таврического: - Я могу пожелать пересесть к Его Высокопреосвященству, бо Вы повторяте именно шутки Его Высокопреосвященства, что негоже для государственного мужа, а уж тем более для государственного отца.
Уж не знаю, что меня порадовало больше: повторение Алешей давешней шутки Саши о моем самовольном повторительстве слов Его Высокопреосвященства или же то, что после сей речи Алеша, подражая Саше, так невинно подмигнул мне, но я невольно расхохотался и по-отечески обнял его. Не ожидал, что Алеша запомнил нашу с Сашей и матушкой беседу о сложностях моих в подготовке речи для Государственной Думы! Мне казалось, он совершенно уже дремал в тот момент! В тот же миг был немного ослеплен вспышкой фотокамеры с верхних ярусов. Признаться, оказался по-отечески слаб, и попросил графа Иллариона Ивановича разузнать для какого издания была произведена подобная фотография и, по возможности, испросить платную копию фотографии для меня, "бо", как выражается Алеша, подражая Его Высокопреосвященству, запечетленный момент спонтанной отеческой радости всегда приятно сохранить в семейном архиве.
Вскоре стали появляться первые депутаты и участники Сената и Государственных Советов, заполняя пустое пространство грубых скамей. Красными птицами порхали между ними секретари в парадных мундирах. На расположение на деревянных скамьях первые посетители реагировали довольно спокойно.
Ровно в девять утра по исполнению Государственного гимна приступили мы к разрешению вопроса о юридическом состоянии государственной власти во временной ввереной на правах великокняжеского моего статуса в мое управление Всероссийской монархии.
Первый доклад предстояло совершить мне. Объяснение мое о ситуации, заставившей меня собрать столь высокое собрание в моем непростом, в связи с судебным расследованием, касающемся моей персоны, положением, заняло в общей сложности сорок семь минут. От запланированного мной доклада я отклонился лишь дважды, положив ненужным ехидство свое о мягкости кресел депутатов Государственной Думы и ехидство матушкино об отсутствие решения в Государственной Думе о необходимости финансирования Музея батюшки в Голландской Республике. Зал Государственной Думы, лишенный былых сумасбродов, пребывал в восхитительном спокойствии, даже когда я объявил о вынужденных арестах господ Колчака, Потемкина и Сиверса. При известии же об аресте господина Радека зал в прямом смысле фразы взорвался аплодисментами.
После меня слово держал Его Высокопреосвященство Митрополит Киевский и Галицкий. Доклад его вновь послужил для меня образцом благочиния и богатства русской речи. "Юридически была обманута не только Всероссийская монархия и российская монархическая семья при создании бумаг за подписью господина Колчака, но и были грубо попраны канонические установления Русской Православной Церкви, из чего следует, что все прихожане являются свидетелями позора церковного, смолчавшего при воровстве трона. От сего момента мы поддерживаем Великого Князя Николая Александровича, установленного нами и миром 4 ноября 1894 года в сане Монарха Всероссийского Николая II Александровича, в праве его занимать монархический престол и твердою рукой управлять державою."
Далее следовали доклады сенатствующих сановников, во многом печаловавшихся на правление братца и на непорядок во многих губерниях в последние два года правления. Абсолютное большинство сенатствующих сановников высказывали радость от моего желанию возвратиться на престол. Речи неизменно заканчивались пожеланиями долгая лета мне, сыну, матушке и жене, что являлось несказанно приятным. Все же после всех думских и иных скандалов ощущал я себя изгнанным и сиротливым сыном своей державы, царем слабым и неумелым, позволившим разразиться многим скандалам об имени своем и рода своего.
С печалованиями выступили и некоторые представители Священ

С печалованиями выступили и некоторые представители Священного Синода. Митрополит Смоленский и Черниговский печаловался о построении разбойного города в белорусских лесах и о посещении сего города разбойным братцем моим Великим Князем Николаем Николаевичем. Печалование сие по копировании я счел необходимым направить в Париж дабы прибавить доказательств к суду над Николаем.
По 15 часов состоялось голосование о создании Особого Юридического Комитета для рассмотрения правомерности ведения расследования преступлений моей персоны при полном отсутствии доказательств столь долгое время. Работу комиссии было решено ограничить сроком в два месяца и к 30 ноября должно было ей предоставить отчет о моем статусе и чистоте моего царского сана для возможности либо невозможности продолжения мной деятельности на Всероссийском монархическом престоле. По 16 часов при полном спокойствии заседание Малого Поместного Собора было завершено.
По 17 часам 45 минутам прибыл я в Малый Эрмитаж. Определенно, хотелось мне остаться в родном доме, но счел я для себя неуместным поддаться такой слабости, ибо решено было мной возвратиться из тюремного заключения только по завершении работы Особого Юридического Комитета по рассмотрению правомерности ведения расследования преступлений моей персоны.
В качестве вознаграждения за свое решение получил я от графа Иллариона Ивановича Воронцова цветной фотографический оттиск своей отцовской спонтанной радости, о котором так нечаянно помечтал утром. Фотографический оттиск принадлежал руке господина Редда Барнетта Эпприджа, сотруднику модного американского журнала "Life". Господин Эппридж с удовольствие подарил мне один из оттисков с собственноручной подписью: "Счастливому отцу от счастливого отца!" Определенно, завтра утром сяду за написание благодарственного письма господину Эпприджу. Неоднократно доводилось мне уже читать и слышать от коллег, что наилучшими фотографами являются фотографы журнала "Life", но лишь сегодня пал я жертвой обаяния их деятельности. Наша с Алешей белокурость и зеленоглазость, определенно, пленяет и очаровывает, когда смотришь фотографические снимки нынешнего утра, сделанные господином Эпприджем.

Некоторые записи из _официально учтенного в Канцелярии Его Императорского Величества_
"Дневника Его Императорского Величества Николая II, Божьей милостью Всероссийского монарха, защитника государства, народа и веры" можно прочесть здесь: http://wisemonarchy.narod.ru/asparagus/zhitie_aleksiy..

"Дневник Его Императорского Величества Николая II,
Божьей милостью Всероссийского монарха,
защитника государства, народа и веры.

С 1 февраля 1914 года
Дневник Его Императорского Высочества
Великого Князя Николая Александровича,
отставленного от исполнения
должностных обязанностей Всероссийского монарха,
в связи со следствием, проводимым Всероссийской следственно-финансовой комиссией, организованной Государственным Банком, Государственным Советом и Государственной Думой Российской империи."